Brodszkij, Joszif Alekszandrovics: Odisseo a Telemaco (Одиссей Телемаку in Italian)

Мой Телемак,

Троянская война

окончена. Кто победил — не помню.

Должно быть, греки: столько мертвецов

вне дома бросить могут только греки...

И все-таки ведущая домой

дорога оказалась слишком длинной,

как будто Посейдон, пока мы там

теряли время, растянул пространство.

Мне неизвестно, где я нахожусь,

что предо мной. Какой-то грязный остров,

кусты, постройки, хрюканье свиней,

заросший сад, какая-то царица,

трава да камни... Милый Телемак,

все острова похожи друг на друга,

когда так долго странствуешь, и мозг

уже сбивается, считая волны,

глаз, засоренный горизонтом, плачет,

и водяное мясо застит слух.

Не помню я, чем кончилась война,

и сколько лет тебе сейчас, не помню.

Расти большой, мой Телемак, расти.

Лишь боги знают, свидимся ли снова.

Ты и сейчас уже не тот младенец,

перед которым я сдержал быков.

Когда б не Паламед, мы жили вместе.

Но может быть и прав он: без меня

ты от страстей Эдиповых избавлен,

и сны твои, мой Телемак, безгрешны.

Telemaco mio,

la guerra di Troia è finita.

Chi ha vinto non ricordo.

Probabilmente i greci: tanti morti

fuori di casa sanno spargere

i greci solamente. Ma la strada

di casa è risultata troppo lunga.

Dilatava lo spazio Poseidone

mentre laggiù noi perdevamo il tempo.

Non so dove mi trovo, ho innanzi un'isola

brutta, baracche, arbusti, porci e un parco

trasandato e dei sassi e una regina.

Le isole, se viaggi tanto a lungo,

si somigliano tutte, mio Telemaco:

si svia il cervello, contando le onde,

lacrima l'occhio -- l'orizzonte è un bruscolo -,

la carne acquatica tura l'udito.

Com'è finita la guerra di Troia

io non so più e non so più la tua età.

Cresci Telemaco. Solo gli Dei

sanno se mai ci rivedremo ancora.

Ma certo non sei più quel pargoletto

davanti al quale io trattenni i buoi.

Vivremmo insieme, senza Palamede.

Ma forse ha fatto bene: senza me

dai tormenti di Edipo tu sei libero,

e sono puri i tuoi sogni, Telemaco.