Borges, Jorge Luis: Вещи (Cosas Orosz nyelven)
|
Cosas (Spanyol)El volumen caído que los otros Ocultan en la hondura del estante Y que los días y las noches cubren De lento polvo silencioso. El ancla De Sidón que los mares de Inglaterra Oprimen en su abismo ciego y blando. El espejo que no repite a nadie Cuando la casa se ha quedado sola. Las limaduras de uña que dejamos A lo largo del tiempo y del espacio. El polvo indescifrable que fue Shakespeare. Las modificaciones de la nube. La simétrica rosa momentánea Que el azar dio una vez a los ocultos Cristales del pueril calidoscopio. Los remos de Argos, la primera nave. Las pisadas de arena que la ola Soñolienta y fatal borra en la playa. Los colores de Turner cuando apagan Las luces en la recta galería Y no resuena un paso en la alta noche. El revés del prolijo mapamundi. La tenue telaraña en la pirámide. La piedra ciega y la curiosa mano. El sueño que he tenido antes del alba Y que olvidé cuando clareaba el día. El principio y el fin de la epopeya De Finsburh, hoy unos contados versos De hierro, no gastado por los siglos. La letra inversa en el papel secante. La tortuga en el fondo del aljibe. Lo que no puede ser. El otro cuerno Del unicornio. El Ser que es Tres y es Uno. El disco triangular. El inasible Instante en que la flecha del eleata, Inmóvil en el aire, da en el blanco. La flor entre las páginas de Bécquer. El péndulo que el tiempo ha detenido. El acero que Odín clavó en el árbol. El texto de las no cortadas hojas. El eco de los cascos de la carga De Junín, que de algún eterno modo No ha cesado y es parte de la trama. La sombra de Sarmiento en las aceras. La voz que oyó el pastor en la montaña. La osamenta blanqueando en el desierto. La bala que mató a Francisco Borges. El otro lado del tapiz. Las cosas Que nadie mira, salvo el Dios de Berkeley.
|
Вещи (Orosz)Упавший том, заставленный другими И день и ночь беззвучно и неспешно Пылящийся в глубинах стеллажей. Сидонский якорь в ласковой и черной Пучине у британских берегов. Пустующее зеркало порою, Когда жилье наедине с тобой. Состриженные ногти вдоль петлистой Дороги через время и пространство. Безмолвный прах, который был Шекспиром. Меняющийся абрис облаков. Нечаянная правильная роза, На миг один блеснувшая в пыли Стекляшек детского калейдоскопа. Натруженные весла аргонавтов. Следы в песке, которые волна С ленивой неизбежностью смывает. Палитра Тернера, когда погасят В бескрайней галерее освещенье И только тишь под сводом темноты. Изнанка многословной карты мира. Паучья сеть в укромах пирамид. Слепые камни. Ищущие пальцы. Тот сон, который виделся под утро И позабылся, только рассвело. Начало и развязка эпопеи При Финнсбурге — те несколько стальных Стихов, не уничтоженных веками. Зеркальный оттиск букв на промокашке. Фонтанчик с черепахою на дне. Все то, чего не может быть. Двурогий Единорог. Тот, кто един в трех лицах. Квадратный круг. Застывшее мгновенье, Которое Зенонова стрела Летит до цели, не сдвигаясь с места. Цветок, забытый в «Рифмах и легендах». Часы, что время и остановило. Та сталь, которой Один ствол рассек. Текст неразрезанного тома. Эхо За горсткой конных, рвущихся в Хунин, Что и поныне чудом не заглохло, Участвуя в дальнейшем. Тень Сармьенто На многолюдном тротуаре. Голос, Который слышал на горе пастух. Костяк, белеющий в барханах. Пуля, Которою убит Франсиско Борхес. Ковер с обратной стороны. Все вещи, Что видит только берклианский Бог.
|
