Brodszkij, Joszif Alekszandrovics: Одному тирану

 Он здесь бывал: еще не в галифе --

 в пальто из драпа; сдержанный, сутулый.

 Арестом завсегдатаев кафе

 покончив позже с мировой культурой,

 он этим как бы отомстил (не им,

 но Времени) за бедность, униженья,

 за скверный кофе, скуку и сраженья

 в двадцать одно, проигранные им.

 И Время проглотило эту месть.

 Теперь здесь людно, многие смеются,

 гремят пластинки. Но пред тем, как сесть

 за столик, как-то тянет оглянуться.

 Везде пластмасса, никель -- все не то;

 в пирожных привкус бромистого натра.

 Порой, перед закрытьем, из театра

 он здесь бывает, но инкогнито.

 Когда он входит, все они встают.

 Одни -- по службе, прочие -- от счастья.

 Движением ладони от запястья

 он возвращает вечеру уют.

 Он пьет свой кофе -- лучший, чем тогда,

 и ест рогалик, примостившись в кресле,

 столь вкусный, что и мертвые "о да!"

 воскликнули бы, если бы воскресли.