Pilinszky János: A szerelem sivataga

Egy híd, egy forró betonút,
üríti zsebeit a nappal,
rendre kirakja mindenét.
Magad vagy a kataton alkonyatban.

Mint gyűrött gödör feneke a táj;
izzó hegek a káprázó homályban.
Alkonyodik. Dermeszt a ragyogás,
vakít a nap. Sosem felejtem, nyár van.

Nyár van és villámló meleg.
Állnak, s tudom, szárnyuk se rebben,
a szárnyasok, mint égő kerubok
a bedeszkázott, szálkás ketrecekben.

Emlékszel még? Először volt a szél;
aztán a föld; aztán a ketrec.
Tűz és ganaj. És néhanap
pár szárnycsapás, pár üres reflex.

És szomjuság. Én akkor inni kértem.
Hallom ma is a lázas kortyokat,
és tehetetlen tűröm, mint a kő,
és kioltom a káprázatokat.

Esztendők múlnak, évek, s a remény -
mint szalma közt kidöntött pléhedény.

Какой-то мост, шоссе; бетон горяч,
день вывернул карманы, по порядку
выкладывает всё что есть.
Один ты в кататонии заката.

Пейзаж как ямы дно измят;
калёные рубцы на стыках полусвета.
Уходит день. Сполохи леденят,
солнце слепит. Век не забуду: лето.

Лето, жара и молний пересверк.
Как пламенеющие херувимы
за дранкой куры в клетках, ни крылом,
стоят, я знаю, недвижимы.

Помнишь еще? Сначала ветер был;
потом земля, а дальше клетка.
Пламя, помёт. Да изредка
крыл взмах-другой, тщета рефлекса.

И жажда. Пить прошу; колотит.
Мне те глотки слышны, покуда жив,
и я терплю, беспомощнее камня,
и загашаю миражи.

Жестянка опрокинута в солому –
надежда. Годы дней. Не быть иному.