Blok, Alekszandr: В ресторане

Никогда не забуду (он был, или не был,

Этот вечер): пожаром зари

Сожжено и раздвинуто бледное небо,

И на жёлтой заре - фонари.

Я сидел у окна в переполненном зале.

Где-то пели смычки о любви.

Я послал тебе чёрную розу в бокале

Золотого, как небо, аи.

Ты взглянула. Я встретил смущённо и дерзко

Взор надменный и отдал поклон.

Обратясь к кавалеру, намеренно резко

Ты сказала: «И этот влюблён».

И сейчас же в ответ что-то грянули струны,

Исступлённо запели смычки...

Но была ты со мной всем презрением юным,

Чуть заметным дрожаньем руки...

Ты рванулась движеньем испуганной птицы,

Ты прошла, словно сон мой, легка...

И вздохнули духи, задремали ресницы,

Зашептались тревожно шелка.

Но из глуби зеркал ты мне взоры бросала

И, бросая, кричала: «Лови!..»

А монисто бренчало, цыганка плясала

И визжала заре о любви.

19 апреля 1910

Sohasem feledem (igazán volt vagy mégsem

Az az este?): az alkony tüzén

Fellobogtak a lángok a sápatag égen,

S lenn kigyulladt az utcai fény.

A teremben az ablak elébe leültem,

Hegedűk szerelemdala szállt.

És egy éjszinü rózsát a serlegbe tűztem,

Rálocsolva ayim aranyát.

Odaküldtem neked zavarodva-eszetlen,

De megláttam a gőgödet is.

Lovagodhoz fordulva kimérve-kegyetlen,

Csak ezt mondtad: "Szerelmes ez is."

S belevágtak - akár felelet - a zenészek,

Eszelősen a húr rezegett...

Lebecsülte szerelmemet ifjui lényed,

De picit remegett a kezed...

El is tűntél, akár rebbenve madárhad,

S mint az álom, olyan sebesen...

S lecsukódik a pilla, a parfümöd árad,

Már elsuhogott a selyem.

De te visszatekintve a tükrökből énrám,

Kiabáltad: "Akarsz? Ne latold!..."

S a terem közepén táncolt a cigánylány,

S visitó szerelemdala szólt.

1910. április 19.