Cvetajeva, Marina: To you – in ten decades (Тебе — через сто лет in English)

К тебе, имеющему быть рожденным
Столетие спустя, как отдышу, —
Из самых недр — как на смерть осужденный,
 Своей рукой пишу:

— Друг! не ищи меня! Другая мода!
Меня не помнят даже старики.
— Ртом не достать! — Через летейски воды
 Протягиваю две руки.

Как два костра, глаза твои я вижу,
Пылающие мне в могилу — в ад, —
Ту видящие, что рукой не движет,
 Умершую сто лет назад.

Со мной в руке — почти что горстка пыли —
Мои стихи! — я вижу: на ветру
Ты ищешь дом, где родилась я — или
 В котором я умру.

На встречных женщин – тех, живых, счастливых,–
Горжусь, как смотришь, и ловлю слова:
— Сборище самозванок! Всe мертвы вы!
 Она одна жива!

Я ей служил служеньем добровольца!
Все тайны знал, весь склад ее перстней!
Грабительницы мертвых! Эти кольца
 Украдены у ней!

О, сто моих колец! Мне тянет жилы,
Раскаиваюсь в первый раз,
Что столько я их вкривь и вкось дарила, —
 Тебя не дождалась!

И грустно мне еще, что в этот вечер,
Сегодняшний — так долго шла я вслед
Садящемуся солнцу, — и навстречу
 Тебе — через сто лет.

Бьюсь об заклад, что бросишь ты проклятье
Моим друзьям во мглу могил:
— Все восхваляли! Розового платья
 Никто не подарил!

Кто бескорыстней был?! — Нет, я корыстна!
Раз не убьешь, — корысти нет скрывать,
Что я у всех выпрашивала письма,
 Чтоб ночью целовать.

Сказать? — Скажу! Небытие — условность.
Ты мне сейчас — страстнейший из гостей,
И ты откажешь перлу всех любовниц
 Во имя той — костей.

 
1919

To you, who rightfully was granted entrance
A century past my retreat from Earth,
I, from the depths of it – as one death-sentenced,
 Send my handwritten verse:

Friend! do not look for me! An ancient fashion,
I'm not remembered even by your grands. –
Here, across Lethe's waves, are my, with passion –
 Too far for lips! – two hands.

I see your eyes: two rampaging infernos
That peer into my grave – my refuge – hell,
Through thickness of a hundred years discerning
Her – still as immortelles.

Held in my hand, a pinch of dust – my verses
Are here with me! – I see: in rainy haze,
You're looking for my home of youth – my birthplace,
 Or – for my resting place.

With pride I watch the way you look at others –
Those, living, happy – and can hear you cry:
'Mob of impostors! You're all corpse-like! Rather
 She is the one alive!

I knew, a faithful servant at her pleasure,
All of her secrets, all her rings and bands.
You're robbers of the dead! These buried treasures
 Are stolen from her hands!'

Oh, hundreds of my rings! I'm so conflicted,
The first time ever feel remorse
For all those gifts – so random, and so frequent. –
 They had to be all yours!

And presently, tonight, I'm feeling lonesome
From looking forward for so long: in shades
Of twilight, to the setting sun – and also
 Our date – in ten decades.

I bet, your words of rigorous resentment
Will thunder to my friends' address:
'All eulogized! Has anyone presented
 Her with a rosy dress?!'

They were so mercantile?! Nor was I better.
Since you won't kill, it makes no sense to hide
That I from everyone extorted letters –
 For kissing them at night.

I will be straight! Non-being matters little.
Today you're my most amorous of beaus,
And you'll decline all lovers' pearly glitter
 For love of that one's – bones.