Lalić, Ivan V.: ВИЗАНТИЯ II (ВИЗАНТИЈА 2 in Russian)
ВИЗАНТИЈА 2 (Serbian)Стратег над картом, и законодавац, И златни песак у клепсидри; зрелост У очима деце, и мудрост у игри Под кипарисом, где кратки пламен траве Лиже с камена слова која ваздух Понавља напамет; и кубета у јари Поднева тешког од понављања; море На прагу града, и снег на граници Исписан траговима; мешају се вучји Са туђинским. Печат на писмо, У прстену је покрет мртве руке. На зидовима путују поворке У вечну славу тренутка без међа; Пчела над цветом зуји старост, звезда Крилату сенку спушта као сидро У плитко море. Наставља се битка.
Издржати самоћу, без накнадне Резмене сјаја за невиност, без тачке У свечаној и тешкој реченици. Језик, све више неразумљив, слави Покрет који га роди, удаљен У центар чистог, изгубљеног круга. Ветар на границама; искре се Дуги ртови копаља у мору поподнева.
Стратег над картом, писар над исправом О покушаном трајању. У грму купине Горе очи василиска; ловац Опрезно миче огледало, све више Уморан од пажње; језик змије И креста петла, и коначан поглед Очи у очи, као чудна правда На крају наметнутог искушења.
Стражар на градским вратима се крсти Покретом који не зна последице. У ноћи ланци затварају луку И гори жижак у царевој соби. И Пантократор у злату калоте У величини чисте одсутности Понавља покрет суштог благослова.
А ноћ да буде дужа од свих ноћи, И власт да њена траје преко мере Већ изгубљене у рачуну битке:
Кад зрелост врати поглед својој слици Опасној без огледала, без варке, Ко прва звер у своме првом јутру.
|
ВИЗАНТИЯ II (Russian)Стратег над картой устанавливает закон; Золотой песок в клепсидре; глаза Детей как у взрослых, и мудрость в игре Под кипарисом, где крошечное пламя травы Слизывает с камня буквы, которые воздух Учит наизусть; и купола в зное Полудня, тяжелого от самоповтора; море У порога города, и снег на границе, Изрисованный следами: смешались волчьи С чужеземными. Печать на письме, В кольце – движение мертвой руки. На стенах – тени движения Мгновения в вечную славу; Пчела над цветком жужжит про старость, звезда Опускает крылатую тень, как якорь, В мелкое море. Продолжается битва.
Вытерпеть одиночество, без расплаты За обмен сияния на невинность, без точки в конце Торжественного и тяжелого предложения. Язык, и дальше становящийся непонятным, Прославляет движение, которое создало его, удаляясь В центр чистого, потерянного круга. Ветер у границ; длинный мыс Искрится копьем в полуденном море.
Стратег над картой, писарь над свидетельством О попытке продлиться. В неопалимой купине Горят глаза василиска. Охотник Осторожно сдвигает зеркало, Уставшее от внимания; язык змеи И гребень петуха, и окончательный взгляд В глаза человека, подобный необычной правде Заканчивающегося искушения.
Часовой у городских ворот крестится Движением, которое не знает последствия. Порт на ночь закрывают цепями И горит лампада в царской комнате. И Пантократор в золоте калота В величии чистого отсутствия Повторяет благословенное движение.
И ночь, чтобы стала длинней всех ночей, И власть ее чтобы длилась и длилась Над уже проигранным в итоге сражением:
Когда зрелость вернет себе взгляд, Опасный без зеркала, без обмана, Как первый зверь в свое первое утро.
|